Верді Дж. Дон Карлос. Опера в 5-ти діях. клавір

Опера в четырёх действиях (семи картинах). Либретто Ж.Мери, К. дю Локля и А. Гисланцони
(клавир на русском и итальянском языках)

Премьера оперы «Дон Карлос», состоявшаяся в марте 1867 года на сцене «Гранд-Опера», прошла с успехом: больших похвал удостоились бас Обен, баритон Фор и сопрано Сасс; в фойе театра был установлен бюст маэстро. Не обошлось и без критиков, как и без страстных защитников, таких, как Эрнест Рейе и Теофиль Готье. В октябре того же года итальянская постановка в Болонье, которой дирижировал Анджело Мариани, принесла триумфальный успех. Четырёхактная редакция, созданная автором в 1882–1883 годах, не имела такого же приёма; что касается третьей, моденской постановки, то она показалась возвращением к первой, пятиактной версии, хотя и с исправлениями 1884 года. Но в 80-е годы славу «Дона Карлоса», как и «Симона Бокканегры» во второй редакции, уже совершенно затмил новый шедевр, «Отелло». Лишь недавно опера заняла надлежащее ей место в оценке международной критики и публики. Обе редакции, четырёхактная и пятиактная, до сих пор состязаются друг с другом, и поныне неясно, какой из них отдать предпочтение. Между тем пятиактная версия кажется более логичной и завершённой, так как позволяет лучше обрисовать сюжет и персонажей, и материал в своём сценическом развитии в ней лучше распределён.
Задуманный для помпезного парижского театра, где родилась большая опера, «Дон Карлос», естественно, отвечает требованиям этого жанра, в котором значительные сценические ситуации имеют одновременно большую историческую убедительность. Действующие лица не могут оказаться ниже своих задач. Верди выбирает для своей картины сильные или удручающие страсти, почти на грани человеческих возможностей, развёртывающиеся на широком фоне, освещённом мрачным заревом политических распрей и религиозного фанатизма. В этой огромной фреске композитор впервые обращается к драматическим характерам и музыкальным решениям, которые он затем, в процессе доработки, максимально приблизит к своей последней стилистической манере.
Филипп — «жестокий деспот», это, конечно, так, но в ещё большей степени это жертва старости, судьбы, которая лишает его даже любви жены. Его большой речетатив-ариозо «Нет, не любила меня» отмечен гармоническими модуляциями, которые словно влекутся и приглушаются усталой мелодией, почти бескровной в своём чисто напевном лиризме: жизненная энергия иссякла, король, бормоча кантилену «Сон лишь тогда» с мелодией короткого дыхания, приближается к смерти, окружённый немыми предателями. Он вынужден испытать давление церкви, которая держит в тисках мозг государства. Великий инквизитор, слепой, но непоколебимый в своей решимости, тёмной и гнетущей, подобной его слепоте, входит (в знаменитой сцене дуэта с Филиппом), сопровождаемый великолепными мрачными басами, равносильными уверенной поступи зрячего.
Образ Елизаветы, которой король мысленно посвящает несколько мгновений просветлённой нежности, музыкально раскрывается в пятом действии, в трёхчастной арии «Ты, познавший тщету». В заключительном возврате к первой теме королева как бы кладёт могильную плиту на своё прошлое, что хорошо подготовлено уже в оркестровой прелюдии с её торжественной начальной темой, в изломанном речетативе, оплакивающем любовь к Карлосу, декоративном и немного пустом прощании с садами Франции (счастливым временем и, однако, «менее истинным», чем настоящая горестная жизнь Елизаветы). Навязчивая идея могилы понижает голос до до-диеза первой октавы и в качестве контраста ведёт затем к молитвенному порыву. Следующий дуэт — кульминация мечтаний и надежд двух влюблённых, мистическая колыбельная в духе романтики Шиллера и Мандзони, — сопоставим с гедонистическими образами Маргариты и Фауста в «Мефистофеле» Бойто. В этом последнем испытании Карлос словно забывает свои страдания, своё безумие; болезненный свет солнца вспыхивает здесь, как и в дуэте первого действия, который вместе с открывающем оперу романсом инфанта придаёт явно симметричную структуру драме, завершающейся теми же двумя формами. Ужасная, восторженная мука, с какой он испытал жажду любви, немыслимая для молодого героя Верди, чувство двойного долга — по отношению к чужой жене и к мачехе — всё переходит в некое визионерское состояние.
Быть может, это следствие смерти Позы, лучшего друга, в чьём прощании звучит самая пылкая и развёрнутая мелодия во всей опере, которая вполне могла бы звучать в любовной арии; быть может, это и следствие самоотречения Эболи, другого значительного персонажа, которая сама наказывает себя после бессильного выпада, достойного Амнерис. Слушатель запоминает её песенку о фате, блистательный и мимолётный штрих, исчезающий в кошмаре тяжёлого и мрачного великолепия, под тёмными сводами дворцов.
Массовые сцены, хотя и с мощным участием толпы и фанфар, словно задыхаются в дыму искупительных костров. Слова утяжеляет взволнованное скандирование, более «явное» и разговорное, чем то, к которому привыкла музыка Верди. Очень искусная в гармоническом отношении смесь модальности и хроматизма позволяет воплощать самые мучительные и напряжённые моменты. Инструментовка разнообразна — от прозрачной до сверкающей, играющей светотенью тембров.

Содержание

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Интродукция (Хор охотников) 
Сцена и романс (дон Карлос)
Сцена
Сцена и дуэт (Елизавета и дон Карлос)
Хор, сцена и финал

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина первая
Хор и ария (Монах)
Сцена (дон Карлос и Монах)
Сцена и дуэт (дон Карлос и Родриго) 
Хор и сцена
Песня о фате (Эболи)
Сцена, трио-диалог, романс Родриго (Елиизавета, Эболи и Родриго)
Большая сцена и дуэт (Елизавета и дон Карлос)
Сцена
Романс (Елизавета)
Сцена и дуэт (Филипп и Родриго)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина первая
Вступление
Сцена, дуэт и терцет (Эболи, Дон Карлос и Родриго) 

Картина вторая
Большой финал

ДЕЙСТВИЕ ЧЕВЕРТОЕ

Картина первая
Интродукция и сцена (Филипп)
Сцена (Филипп и Великий инквизитор)
Сцена и квартет (Елизавета, Эболи, Родриго и Филипп)
Сцена (Елизавета и Эболи), ария Эболи

Картина вторая
Смерть Родриго и мятеж

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Сцена и ария (Елизавета)
Сцена и прощальный дуэт и финальная сцена 

Приложение