Теорія музичного змісту. Кудряшов А. Ю.

Данная книга является учебным пособием по курсу "Теория музыкального содержания". Она является обобщением всей научной и педагогической деятельности А. Ю. Кудряшова (1964 - 2005). В центре внимания автора находятся как сама категория "музыкального содержания", так и основные идеи, направляющие историческую эволюцию европейского профессионального музыкального творчества Нового времени (ХVII - XX вв.) - от барокко до современности.

"Теория музыкального содержания" имеет значительный объём, содержит большое число примеров, отличается принципиальной важностью материала, ценнейшими сведениями о музыке и новаторской трактовкой произведений.

Учебное пособие рекомендовано студентам музыкальных вузов и других музыкальных учебных заведений.

От автора

Введение Творения музыки, обращаясь к нам на своем особом языке, подобно живым мыслящим и чувствующим созданиям взывают к диалогу и пониманию. Этим они похожи на ту книгу, о которой однажды сказал Б. Пастернак: «Она росла, набиралась ума, видала виды, — и вот она выросла и — такова... Книга — живое существо. Она в памяти и в полном рассудке: картины и сцены — это то, что она вынесла из прошлого, запомнила и не согласна забыть».

При той принципиально важной педагогически-исследовательской интенции, когда «„объект“ (музыка) обращается к „субъекту“ (музыковедению) на живом человеческом языке, просит услышать и понять его — то есть и ведет себя как субъект», и становится возможной сама постановка нашей главной цели — всемерно способствовать развитию у исполнителя музыкально-смыслового слуха, который наряду со слухом звуковысотным, и включая в себя слух эмоциональный (В. Морозов), представляется одним из самых необходимых из его профессиональных качеств. Понимание важности обретения теоретического слуха на музыку — задача, актуальность которой как для современного музыкального образования, так и музыкальной науки вполне очевидна, особенно в связи с тенденцией последних десятилетий к конкурсно-обусловленной виртуозной унификации интерпретаторского творчества. Ясно, однако, и другое: путь к достижению поставленной цели так или иначе предполагает корректировку теоретического музыкознания от традиционного для него (по крайней мере со времен становления концепции «абсолютной музыки») структурно-грамматического ее слышания (восприятия и осмысления ладогармонических систем, полифонических и композиционно-формальных закономерностей и т. д.) в сторону слышания избирательно-смыслового, которое, хотя и не в состоянии обойтись без данных перечисленных и хорошо известных всякому профессиональному музыканту дисциплин, отнюдь не может быть сведено всецело к ним. Вспоминаются мудрые слова А. Швейцера: «Музыкальная восприимчивость до известной степени есть способность звукового видения, какого бы рода оно ни было: видение линий, идей, образов или событий. И даже там, где мы не подозреваем, присутствуют ассоциации идей».

В отечественном музыкознании собран уже весьма увесистый «багаж» специальных наблюдений над содержательными аспектами европейской музыки (Б. Асафьев, Б. Яворский, И. Рыжкин, Л. Мазель, В. Цуккерман, В. Бобровский, В. Медушевский, Е. Ручьевская, И. Барсова, В. Холопова, М. Арановский, Г. Карпычев, Л. Казанцева, Ю. Бычков, Л. Шаймухаметова и др.). С учетом его мы и постараемся обосновать музыкальное содержание как теорию, разрешить проблему ее терминологического аппарата, выстроить и уточнить ряд специфических для нее понятий, сообщить им характер таких категорий, какие впоследствии станут действенны в самой аналитической практике.