Шнітке А. Соната № 3 для скрипки і ф-но. Клавір і партія (Собр. Соч. С. VI. Том 1, тетр. 4)

64 стр

Публикация Собрания сочинений Альфреда Шнитке — совместный проект издательства «Композитор • Санкт-Петербург» и Архива Альфреда Шнитке в Голдсмитс-колледже Лондонского университета. Издание рассчитано на исполнителей и исследователей, а также на всех любителей музыки. Главная его задача — сделать произведения композитора более доступными в России и странах СНГ. Тексты публикуемых сочинений сверены с авторскими или авторизованными рукописями и предшествующими изданиями и отредактированы ведущими исполнителями музыки Шнитке, работавшими с композитором.
Последние сочинения Шнитке — камерные и симфонические — отмечены поисками нового стиля, который отличают предельная экономия средств и, как может показаться, довольно ограниченный лексикон. Эти сочинения выражают новый взгляд на природу и значение интервалов, аккордов, кластеров, а также хроматики, диатоники и четвертитоники как первоначал музыкального языка и структуры. Эмоциональный накал, всегда значительный у Шнитке, в его позднем творчестве связан с особой риторикой структурирования очень простых, но значимых элементов в их разных воплощениях. Слушателю предлагается рассмотреть и услышать эти элементы в очищенном от наслоений виде, «деконтекстуализируя» их.
По собственным словам композитора, его интересовали поиски Йозефа Матиаса Хауэра (1883–1959), открывшего двенадцатитоновую технику раньше Шёнберга и разработавшего ее на иной основе. Действительно, по своей лаконичности и прозрачности последние сочинения Шнитке (Третья скрипичная, Вторая виолончельная, Третья фортепианная сонаты, Вариации для струнного квартета, Девятая симфония, Второй концерт для альта с оркестром) напоминают ясные и почти «кристалличе-ские» по виду партитуры австрийского мастера. Шнитке писал о своем первом впечатлении от музыки Хауэра: «…у меня возникло ощущение, что я столкнулся — в другом мире — с тем, что есть у Веберна. Столкнулся с тем органическим спокойствием этого мира в кристаллически уравновешенном виде». И далее: «…она, конечно, и символ, и музыка,— она живет как бы на грани реального и нереального, на грани, где смыкаются несомненные реальные достоинства… и те, которые в реальном мире не могут реализоваться».